Глава 3. Билибино
Предыдущие эпизоды:
Я избегаю крепких выражений на своём сайте, но эта заметка опубликована как есть. В противном случае писать её не было бы никакого смысла.
...«Прямо сейчас в небе находится тринадцать тысяч гражданских самолётов».
«Несколько раз в неделю из Магадана в Билибино и обратно летает один из них. И он почти никогда не падает».
Эти и несколько других утверждений я повторяю про себя каждый божий раз, когда лечу на Чукотку. Из «Сокола» в «Кепервеем» гоняют хлипкие АН-24, и первый опыт полёта на таком был совершенно незабываем. Как-то наш вездеходчик назвал этот самолёт «бичевозом», с тех пор я никак иначе про себя его и не зову.
Тем не менее, оно летит. Набок не заваливается. Не сифонит. И почти никогда не падает.
В салоне тесно, холодно и немного потряхивает. На багаж наброшена сетка, весь скарб доступен из салона. Если будешь падать, то старайся падать на него, и всё будет нормально. Само понятие ручной клади при перелёте из Магадана в Билибино отсутствует как класс. Зато есть спасательные жилеты (самолёт летит всё время над горами).
Раньше я редко летал. Буквально пару раз сгонял в Тбилиси в 90-х и всё на этом. За нулевые не совершил ни одного авиаперелёта вообще. С началом 10-х начал летать регулярно и довольно быстро уловил закономерность. Выглядит она примерно так: если я куда-то лечу, то в пути непременно случается какая-нибудь хуйня.
Перед моим приездом дважды загорался аэропорт. Мой багаж теряли, я попадал по овербукинг, под отмену авиасообщения между государствами, задержки и отмены рейсов (многократно).
***
Мы сели.
Бывалые заранее намазались средствами от комаров. Я, дурачок, нет. Меня они тут же и изнасиловали. Комары, не бывалые. Десятки мигом ублюдошных мелких облепили лицо.
Взлётная полоса посыпана гравием. Довольно близко к ней подходят горбы полуголых сопок, в распадках которых ещё лежит снег. Вокруг невысокий забор, через который можно при желании перебросить всё, что угодно (включая человека). По территории расставлены полуразобранные вертолёты и самолёты.
Так выглядит аэропорт Кепервеем.
Служащие аэропорта загнали нас в здание и подогнали к нему древний УАЗик с багажом. Суховатый мужичок с роскошными светлыми усами забросил шмотки на конвейерную ленту. Отмахиваясь от комаров, народ выудил свой багаж и направился к выходу. Бирки проверюящих не интересовали.
У выхода из аэропорта стояли несколько грузовых машин. Начальство увезли на джипах, кому-то досталось место в УАЗах. Студентов посадили в кунг Урала. Внутри ничего не видно и летали комары, но стоило машине тронуться, и они тут же попрятались по углам. Поехали.
«Я вижу, когда на меня направлен объектив», — сказал один парень, когда я из-под полы поснимать.
— Ну, раз так… — сказал я и всё равно его щёлкнул.
Через 40 минут мы добрались до Билибино. Пока мы разгружали машину, начальник одного из отрядов обратился к водителю Урала.
— Наверное, студентов на съёмную квартиру, а офицерский состав в общагу.
— На склад завтра?
— Естественно.
— Ты симку купил?
— Купил уже, да.
— Какой тариф?
— Сто рублей в час, что ли.
— Хороший тариф.
Нас отвели на съёмную квартиру. Там уже жили несколько студентов, которых завезли неделей раннее. Какую-то часть уже отправили в поле. В частности, Искандера, который в своё время и схантил меня на Чукотку.
— Чем занимаетесь?
— Ничем.
— То есть, как это?
— Лепим конвертики. Сидим. Лепим. Смотрим кино. Жрём. Лепим.
— Увлекательно.
Нам выдали спальники, и мы забили себе места на полу в одной из комнат. Квартира была совершенно убитая. Обои отклеивались, пол был протёрт, в коридоре валялись игрушки. Выглядело так, будто кто-то начал ремонт, но остановился на стадии разбега.
***
Я позвонил домой. Слова с Чукотки долетали с запозданием. Между тем моментом, как ты произнес слово и тем, как его на другом конце услышали, проходила где-то секунда.
Я тогда ещё не пил, поэтому рухнул спать рано. Часов в восемь уже никаких сил сопротивляться джетлагу не было. Проснулся я посреди ночи от воя сирены.
— Это что?
— Атомная электростанция, – пробурчали мне в ответ сквозь сон.
— А чего это она?
— Не знаю, горит может.
Спать мне расхотелось. Но АЭС тут была непричём. Моя рука опухла и была похожа ладонь Микки Мауса. Комары, хотя их в квартире было и немного, как следует меня вздрючили. Они всю ночь атаковали в одно место. Рука очень зудела и болела. С собой я взял книжку про всякие занимательные факты (что может быть бесполезнее), так там я вычитал, что человек одновременно может выдержать только 3000 тысячи укусов, а потом умирает от болевого шока. Я был на волоске.
У меня была с собой какая-то бессмысленная хуёвина на этот случай, но она мне никак не помогала. Я бросил её в рюкзак и не доставал до самого возвращения с полей. Зато потом она буквально спасла жизнь, но об этом позже.
Я надел перчатку для фитнесса, обмотал её скотчем и лёг спать дальше. Но лучше б не – оказывается, из-за этого я пропустил целое шоу.
Утром я пришёл на кухню, там уже тусовался народ.
— Как спалось? – вопрос звучал так, будто все знали, что спалось мне так себе.
— Неплохо.
— Не слышал часа так в два-три ночи криков «Я В РОТ НЕ БЕРУ!».
— Не довелось.
Я приготовился слушать первую в своей жизни полевую байку.
— Короче. Кто-то в ночи решил расслабиться перед полем. Сняли, значит, двое наших шлюху местную. Анну. Знаком? Вроде ничего особенного, но проблема в том, что когда она шла на дело, она не подозревала, что там будет не один геолог, а двое.
Рассказчик уже вовсю почувствовал себя стендап-комиком и, как тому и подобает, отпил минералки из бутылки.
— Ну двое и двое, женщина опытная, это её не смутило. Но не одновременно же, на что её прямо на этом месте и попытались развести!
— Что, прям здесь?
— Вот прямо где ты сидишь.
— Ладно.
— У неё же есть какие-то принципы. Крик, разбудивший 10 человек, и содержал в себе это категорическое отрицание выдвинутых условий. Все сбежались на кухню. Анна предстала перед нами во всей красе. Кажется, не все зубы, дьявольская искорка в глазах – женщина с изюминкой.
— Так.
— Что же вы, и даже чаю не попьёте? – спросили мы.
— Интеллигентность студентов Московского университета проявляется всегда, везде и часто незапланированно.
— Да.
Конфликт на этом был исчерпан и превратился в байку тут же.
Мы засобирались на склад.
***
На складе меня поразили две вещи.
Во-первых, я до того ни разу не видел матерящихся вузовских преподавателей. Ты к ним по имени-отчечеству, а они к тебе «пидор». Во-вторых, комаров там было в три раза больше.
Меня тут же подхватили и начали мной командовать.
— Тащи это говно сюда.
— Не проеби сигареты. Если начальник без них окажется в поле – нам пиздец.
— У тебя руках мухи ебутся? Не роняй примуса.
— ГДЕ РАСКЛАДУШКИ. КТО СПИЗДИЛ РАСКЛАДУШКИ, БЛЯДЬ? ВОДОРАЗДЕЛКА?
Склад – особенное место. Там в полном хаосе решается, с чем ты проведёшь ближайшие 2 с половиной месяца. Кому-то проще, бортом могут добросить всё необходимое по ходу сезона. Кто-то же будет обходиться только тем, что взял сразу. Один парень не погрузил свой рюкзак, так он где-то месяц чистил зубы камнями и оборачивался в листья. Вру, конечно, ему со всем помогли, но я бы не хотел оказаться на его месте.
До склада нужно было идти 20 минут пешком. На такси 5 минут и сто рублей. Естественно, вывозить 20 щщей никто не планировал. Идти нужно было через небольшое болотце, тропы известны не всем. Я промокал в нём трижды.
Гулять по городу было и негде, и особо не хотелось. Комары же.
Закупались мы, как правило, в местной кулинарии. Почти все местные магазины носят женские имена, расположены в подъездах домов и, конечно, скотски дорогие.
Три первых ассоциации с Билибино: дома на сваях, полярный день и эти вот цены. В этом городе очень быстро теряешь навык обращения с деньгами. Стоимость любого товара представляется абстрактной, когда она далека от того, к чему ты привык. И когда платишь по факту не ты, а контора.
Каждое утро мы ходили на склад, а вечерами проедали и пропивали чужие деньги.
На 4-й день был вылет.
Рано утром нас подвезли к вертолётной площадке. Я лениво снимал вертолёты. Через несколько минут ко мне выбежал чукча, который с палкой в руках кричал, что если я не перестану снимать охраняемый объект, то он засунет мне фотоаппарат в задницу. Я не стал экспериментировать.
Лететь предстояло где-то час на МИ-8. Мой первый в жизни полёт на вертолёте. Пока я рефлексировал на эту тему, мне отвесили подзатылок и выкрикнули:
– В первый раз в жизни вертолёт загружаешь?! Клади тяжёлое ближе к центру!
Обычно моё московское утро именно с погрузки вертолёта и начинается, поэтому замечание было справедливым.
Винты завертелись, мы, дёргаясь в разные стороны, оторвались от земли… и полетели.
